От редакции
Мы продолжаем публикацию серии статей профессора отраслевых психологий Добролюбовского А. Н. Во второй статье данной серии вашему вниманию предлагается анализ психологического типа переводчиков «художник».
Тип второй: «художник».
Опасность: для клиентов в ряде случаев может быть довольно высокой (особенно в случае психологической неустойчивости последних), для читателей в большинстве случаев не опасен.
Данный тип переводчиков является, можно сказать, неким антиподом того типа, который мы рассмотрели в первой главе, и эта противоположность просматривается практически по всем параметрам.
Первое, что нужно осознать клиенту переводчика типа «художник» — это то, что оригинальный текст для него является не объектом перевода, не источником, а только поводом для творчества, так сказать, общей идеей. Заказчик, который не осознает этого с самого начала, при ознакомлении с текстом перевода может быть тяжело травмирован психически.
Был зарегистрирован случай, когда молодой писатель-публицист, специализировавшийся в области криминальной хроники и обладавший достаточно крепкой психикой (без чего, собственно, в этой области делать нечего), прочитав перевод одной из своих статей, выполненных переводчиком, принадлежащим к описываемому типу, пришел в такое состояние, что его пришлось изолировать от общества и продержать несколько недель в психореабилитационном центре сестер Мэднесс.
Благодаря интенсивному курсу медикаментозного лечения, уже через две недели молодой публицист перестал бросаться ко всякому движущемуся объекту (заметьте – речь идет не только о людях) с истошными воплями: «Я ЭТОГО не писал!!! Я не писал ЭТОГО!!! Ну скажи, скажи мне, что я ЭТОГО не писал!!! Ну пожалуйста-а-а… Я не писал, не писал, не писал!!! (пожалуйста, не спутайте ударения – прим. ред.). При этом он обычно хватал жертву своих излияний за грудки (повторяем просьбу насчет ударений – прим. ред.) в случае, если это был человек, либо за любые хватабельные (если можно так выразиться) места в ином случае.
Можно с уверенностью сказать, что перевод, вышедший из под пера «художника», практически всегда талантлив, а в большинстве случаев — просто гениален. При этом художественные свойства оригинального текста не играют никакой роли: это может быть и один из сонетов Шекспира, а может быть совершенно бездарный слезливый стишок «про любовь» какой-нибудь пятиклассницы: на выходе в любом случае получится нечто экстраординарное. При этом стихотворный размер может быть изменен кардинальным образом: например простой четырехстопный ямб может превратиться в величественный гомеровский гекзаметр — тот самый, которым была написана «Илиада». На недоуменные вопросы по этому поводу переводчик может ответить приблизительно так: «Вы знаете, русский язык (предположим, что перевод выполнялся с английского на русский – прим. авт.) довольно-таки сильно отличается от английского. Надеюсь, вы не будете со мной (ударение он делает именно на этом слове) спорить в этом вопросе?!» — при этом он вскидывает брови и с вызовом обводит взглядом всех присутствующих. Видно, что ему очень хочется, чтобы кто-нибудь возразил — с каким остервенелым наслаждением он раздавил бы тогда оппонента весом своего авторитета и недюжинного таланта. Однако никто не осмеливается возражать, и тогда он с некоторым разочарованием в голосе продолжает: «Так вот, раз все (ударение на «все») согласны со мной в данном вопросе, становится самоочевидным, что явным кощунством было бы пытаться втиснуть в прокрустово ложе размера, с легкостью вмещающего исходный смысловой объем, изложенный краткими и емкими английскими словами, то же смысловое наполнение, переданное словами русскими, требующими семантического простора такого же бескрайнего, как сама Россия!»
После этой тирады, особенно после «семантического простора», человек, задавший, как выяснилось, позорно глупый и выявивший его полную некомпетентность вопрос, окончательно стушевывается, как будто услышав в свой адрес: «Куда ж ты со свиным рылом, да в Калашный ряд!?» Покраснев как рак, он бормочет что-то невнятное и стремится как можно быстрее затеряться в толпе. С гордым видом победителя переводчик обводит присутствующих вызывающим взглядом и говорит: «Есть еще какие-нибудь вопросы по данному переводу?»
В ответ — гробовое молчание.
Второе, что должен понять и принять в самом начале взаимодействия с данным видом переводчика любой заказчик — это то, что ни при каких обстоятельствах и ни на каких условиях тот не позволит каким бы то ни было образом вмешиваться в творческий процесс. Это нужно принять как аксиому или как закон природы. Если вы с этим не согласны, лучше поискать другого переводчика. Тем не менее, вы должны понимать, что при этом перевод потеряет значительную долю своей художественности и неординарности.
Возникает вполне логичный вопрос: зачем вообще связываться с этим совершенно неуправляемым типом переводчиков? Конечно, если вы талантливый автор и сможете найти достаточно адекватного переводчика, способного точно передать оригинал, вам нет нужды пользоваться услугами «художника». Однако, если вы довольно посредственный писатель, но очень хотите прославиться во всем мире (за исключением своей родной страны), этот переводчик — вполне реальный шанс для вас. Как бы ни был низок уровень вашего писательского мастерства, перевод в любом случае будет гениален.
Способы определения принадлежности конкретного переводчика к описываемому типу.
Внешний вид переводчика типа «художник» может достаточно сильно варьироваться, поведенческие же характеристики его почти всегда одинаковы и являют собой достаточно яркий пример смеси таланта и эгоизма.
Определение по внешним признакам.
Внешние признаки данного переводчика могут варьироваться в достаточно широком диапазоне, однако кое-что общее в них все-таки имеется. Во-первых, это конечно осанка: у «художника» всегда прямая спина, зачастую он выглядит так, словно проглотил аршин; взгляд свысока, даже если он имеет небольшой рост. Этот тип переводчиков тяготеет к ношению бородки-эспаньолки и длинных волос, также характерным признаком внешнего облика зачастую является ярко окрашенный шарф.
Поведенческие признаки, характерные для данного типа.
Во всем поведении переводчика типа «художник» сквозит осознание своей гениальности (практически всегда — не лишенное оснований): он смотрит на своих коллег свысока, как умудренный годами отец на резвящихся детишек, которые делают только первые жизненные шаги..
«Художник» практически никогда не позволяет критиковать свою работу: данная попытка обречена на провал, кроме того, дерзнувший на такое, в результате узнает, что на самом деле ничего не представляет из себя как специалист, а соответственно, не должен лезть туда, где он не компетентен. Очень любопытны встречи двух переводчиков данного типа, однако это большая редкость, так как они стараются не пересекаться друг с другом, понимая, что «найдет коса на камень».
Характерные речевые обороты: «видите ли, милейший…», «дражайший друг мой, как бы ни было трудно вам это признавать, определенно вы не правы, и я вам это сейчас докажу…», «позвольте, радость очей моих, вы не заметили самого главного…» и так далее.
Характерные фразы, используемые в переводах: каждый переводчик этого типа настолько своеобразен в творчестве, что выделить характерные фразы не представляется возможным.
Рекомендуемые тематики перевода.
«Художник» склонен к литературным переводам в первую очередь. Он является мастером поэтических переводов, переводов художественных произведений, драматургии, всего, что требует полета фантазии и яркого выражения.
Неожиданный для заказчика результат может получиться в случае заказа у «художника» перевода технической тематики, документальных переводов, и любых официальных бумаг — его творческий гений превратит текст в нечто выдающееся, но очень далекое от оригинала.
Пример перевода такого типа мы предоставим в качестве образца неверно выбранной тематики.
Оригинальный текст представляет собой фрагмент протокола собрания жильцов дома №36 по Тюбингер штрассе г. Штутгарта. Для того, чтобы не занимать много места мы приводим только начальные фрагменты, как протокола, так и приложения к нему со списком жильцов.
| Протокол общего собрания жильцов многоквартирного дома №36, расположенного по улице Тюбингер штрассе, г. Штутгарт.
Присутствовали: жильцы дома (см. приложение 1). Повестка дня:
(Конец фрагмента протокола) Приложение 1 (список жильцов)
(Конец фрагмента приложения) |
Мой дом — моя крепость! Вечерело. Ласковое летнее солнце уже почти скрылось за темными ширмами многоэтажек, как нежный поцелуй посылая свои прощальные лучи городу, постепенно погружающемуся в романтический вечерний сумрак. Ах, Штутгарт, Штутгарт… ни один город мира не имеет такого пленительного вечернего очарования как ты! Как уютно и тепло становится на душе, когда твои огни один за другим зажигаются в вечерней синеве улиц, когда постепенно затихает дневной шум деловых кварталов, передающих эстафету ресторанам и кафе, столь излюбленным горожанами для вечернего отдыха. Чарующая музыка негромких разговоров, деликатный шорох шин дорогих автомобилей и легкий стрекот сверчков, настраивающих свои нежные скрипки перед ночным концертом. Ах, Штутгарт, любовь моей юности и зрелости, ты всегда прекрасен, всегда неповторим и всегда дорог моему сердцу. Дом №36 по Тюбингер штрассе, расположенный недалеко от церкви святой Марии, возносящей свой изящный шпиль к покрытому розовыми хлопьями небу, также постепенно погружался в теплые вечерние сумерки. Мамы уже увели своих детей со двора: песочницы опустели, качели перестали, поскрипывая, качаться, однако любители вечерних прогулок все еще оставались на улице, обсуждая дела минувшего дня, его тривиальные, в общем-то, события, делясь своими наблюдениями, шутками, новостями или просто неспешно беседуя друг с другом о том о сем. Однако сегодня здесь предстояло случиться особому событию — собранию жильцов дома, которые, наконец, решили положить предел форменному безобразию, возмущавшему всех добропорядочных граждан. Однако об этом — чуть позже. Первой на место сбора явилась, конечно же (конечно же!), фрау Марта. О, фрау Марта была особым явлением в жизни не только этого дома, но и всего Штутгарта. Сто десять килограмм ее роскошной колышащейся плоти подобно каравелле, бороздящей вечерние воды Карибского моря, вплыли во двор… (чтобы не занимать слишком много места в статье, ограничимся этим фрагментом перевода. Он дает достаточное представление о том, во что превратился протокол собрания жильцов дома №36 по Тюбингер штрассе…) |
Вот такие метаморфозы! Примечательно, что переводчика совершенно не волнует тот факт, что фрау Марта Краузе на самом деле — сухонькая старушка восьмидесяти трех лет, что во дворе дома №36 по Тюбингер штрассе нет ни песочниц, ни качелей… и т. д. и т. п.
Языковые пары и направление перевода.
Любые языки, дающие простор для художественного самовыражения.